|
|
|
ОТПРАВЬТЕ СВОЁ СООБЩЕНИЕ НА НАШ ПЕЙДЖЕР
Анастасия. В. Мегре
— Скажи, Анастасия, тебя именно так воспитывали родители?
Она ответила мне, сделав небольшую паузу, в течение которой, наверное, вспомнила свое детство.
– Я почти совсем не помню во плоти своих папу и маму. Меня воспитывали дедушка и прадедушка примерно так, как я сейчас рассказывала тебе, но дело в том, что природу и окружающий меня животный мир я как бы сама хорошо чувствовала, может быть, не осознавая до конца всего её механизма, но это было уже не главным, когда чувствуешь. Дедушка и прадедушка время от времени приходили ко мне и задавали вопросы, просили меня отвечать на них. У нас старшее поколение относится к младенцу и к маленькому ребёнку, как к Божеству, и через ответы ребёнка проверяет свою чистоту.
Я стал просить Анастасию вспомнить какой-нибудь конкретный вопрос и ответ на него. Она улыбнулась и рассказала:
- Однажды я играла со змейкой. Поворачиваюсь, они стоят, улыбаются. Я очень обрадовалась сразу, потому что с ними интересно. Только они могут вопросы задавать, и сердце у них бьется в таком же ритме, как и у меня, а у животных по-другому. Я подбежала к ним, прадедушка поклонился мне, а дедушка взял меня на колени. Я слушала, как стучит его сердце, и перебирала, рассматривала волосы на его бороде. Молчим все. Думаем, и хорошо так. Потом дедушка спрашивает меня:
- Скажи, Анастасия, почему у меня волосы здесь растут? – и показывает на голову и на бороду. – А здесь не растут? – и показывает на лоб и нос. Я потрогала его лоб, нос, но ответ не рождается, а говорить необдуманно не могу, нужно самой понять. Когда они пришли в другой раз, дедушка снова говорит:
- Вот думать всё продолжаю, почему у меня волосы здесь растут, а здесь не растут? - И снова показывает на лоб и на нос. Прадедушка внимательно и серьёзно на меня смотрит. Тогда я подумала: может, действительно это его серьёзная проблема и спросила:
– Дедушка, а тебе что, очень хочется, чтобы они везде росли? И на лобике, и на носике?
Прадедушка задумался, а дедушка отвечает:
– Нет, не хочется.
– Так потому и не растут, что тебе этого не хочется.
Он задумчиво, как бы уже сам себя спрашивает, поглаживая бороду:
– А здесь растут, значит, потому, что мне так хочется?
Я ему и подтвердила:
– Конечно, дедушка, и тебе, и мне, и тому, кто тебя придумал.
Тут прадедушка как-то возбужденно спрашивает:
– А кто, кто его придумал?
– Тот, кто всё придумал, – ответила я.
– Но где он, покажи? – спрашивает прадедушка, поклонившись мне. Я сразу не смогла ответить им, но этот вопрос остался во мне, и я стала думать о нём часто.
– А потом ответила? – спросил я.
– Ответила, через год примерно, и новые вопросы получила, а до того, пока не ответила, они мне новых не задавали, и я очень сильно переживала.
Я спросил у Анастасии, кто её научил разговаривать, если матери и отца она почти не помнит, а дедушка и прадедушка общались с ней редко. Полученные ответы поразили меня и требуют осмысливания специалистов, потому постараюсь наиболее полно воспроизвести их. Для меня смысл их стал проясняться постепенно. Сначала после моего вопроса она переспросила:
– Ты имеешь ввиду умение говорить на языках разных людей?
– Что значит “разных”, ты что, умеешь говорить на разных языках?
– Да, – ответила Анастасия.
– И на немецком, французском, английском, японском, китайском?
– Да, – повторила она и добавила, – ты же видишь, говорю же я на твоем языке.
– Ты хочешь сказать на русском.
– Ну это слишком обобщенно. Я говорю, по крайней мере, стараюсь говорить, теми оборотами и словами, которые именно ты употребляешь в своей речи. Это мне было немножко трудновато сначала, так как у тебя маленький словарный запас и повторяющиеся обороты речи. Чувства тоже слабо выражены. Таким языком трудно изложить достаточно точно всё, что хотелось бы.
– Подожди, Анастасия, сейчас я спрошу тебя что-нибудь на иностранном, а ты ответишь мне.
Я сказал ей “здравствуйте” на английском, потом на французском. Она тут же мне ответила.
К сожалению, иностранными языками я не владею. В школе учил немецкий и то на “три”. На немецком я и вспомнил целую фразу, которую мы со школьными товарищами хорошо заучили. Её я и сказал Анастасии:
– Их либе дих, унд гибт мир дайн хенд.
Она протянула мне руку и ответила на немецком:
– Я даю тебе руку.
Поражаясь услышанному, ещё не веря своим ушам, я спросил:
– И что же, каждого человека можно научить всем языкам?
Я интуитивно чувствовал, что этому необычному явлению должно быть какое-то простое пояснение, и я должен осознать его, донести людям.
– Анастасия, давай рассказывай моим языком и постарайся с примерами, и чтоб понятно было, – попросил я немножко взволнованно.
– Хорошо, хорошо, только успокойся, расслабься, а то не поймешь. Но давай я сначала тебя писать научу на русском языке.
– Умею я писать, ты про обучения иностранным языкам рассказывай.
– Не просто писать, я писателем тебя научу быть, талантливым. Ты напишешь книгу.
– Это невозможно.
– Возможно! Это же просто.
Анастасия взяла палочку и начертила на земле весь русский алфавит со знаками препинания, спросила сколько здесь букв.
– Тридцать три, – ответил я.
– Вот видишь, букв совсем немного. Можешь ты назвать то, что я начертила, книгой?
– Нет, – ответил я, – это обычный алфавит и всё. Обычные буквы.
– Но, ведь, и все русскоязычные книги состоят из этих обычных букв, – заметила Анастасия, – ты согласен с этим? Понимаешь, как просто всё.
– Да, но в книгах они расставлены по-другому.
– Правильно, все книги состоят из множества комбинаций этих букв, расставляет их человек автоматически, руководствуясь при этом чувствами. Из этого и следует, что сначала рождается не комбинация из букв и звуков, а чувства, нарисованные его воображением. У того, кто будет читать, возникают примерно такие же чувства, и они запоминаются надолго. Ты можешь вспомнить какие-нибудь образы, ситуации из прочитанных тобой книг?
– Могу, – подумав, ответил я. Вспомнился почему-то “Герой нашего времени” Лермонтова, и я стал рассказывать Анастасии. Она прервала меня:
– Вот видишь, ты можешь обрисовать героев этой книги, рассказать, что чувствовали они, а с того момента, как ты прочитал её, времени прошло немало. А вот если бы я попросила рассказать, в какой последовательности расставлены в ней тридцать три буквы, какие выстроены из них комбинации, ты смог бы это воспроизвести?
– Нет. Это невозможно.
– Это действительно очень трудно. Значит, чувства одного человека передались другому человеку с помощью всевозможных комбинаций из тридцати трёх букв. Ты смотрел на эти комбинации и тут же забыл, а чувства, образы остались и запомнились надолго... Вот и получается. Если душевные чувствования напрямую связать с этими значками, не думать о всяких условностях, душа заставит эти значки стать в такой последовательности, чередуя комбинации из них, что читающий, впоследствии, почувствует душу писавшего. И если в душе писавшего...
– Подожди, Анастасия. Скажи проще, понятнее, конкретнее, на каком-нибудь примере покажи про обучения языкам. Писателем меня потом будешь делать, рассказывай, кто и как тебя учил понимать разные языки?
– Прадедушка, – ответила Анастасия.
– Расскажи на примере, – просил я, желая понять всё быстро.
– Хорошо, но ты не волнуйся, я все равно найду способ, чтобы тебе понятно было, и, если для тебя это так важно, я попробую научить тебя тоже всем языкам, это же просто.
– Для нас это невероятно, Анастасия, поэтому постарайся объяснить. И скажи, за какой отрезок времени ты могла бы меня научить?
Она задумалась, глядя на меня, и потом сказала:
– Память у тебя уже неважная, проблемы бытовые... на тебя много времени потребуется.
– Сколько? – не терпелось мне услышать ответ.
– Для бытового понимания, типа “здравствуй”, “до свидания” думаю, что не менее четырех, а может, и шести месяцев, – ответила Анастасия.
– Всё, Анастасия, рассказывай как это делал прадед.
– Он играл со мной.
– Как играл, рассказывай.
– Так ты успокойся, ну, расслабься. Никак не могу понять, что ты волнуешься?
И она продолжала спокойно:
– Прадедушка играл со мной, как бы шутил. Когда он приходил ко мне один, без дедушки, всегда подойдет, поклонится до пояса, протянет руку, я ему свою. Он мне руку сначала пожмёт, потом на колено встанет, поцелует и говорит: “Здравствуй, Анастасия”. Однажды он пришёл, всё сделал, как всегда, и глаза, как всегда, смотрят на меня ласково, а губы говорят какую-то абракадабру. Я смотрю на него удивленно, а он снова уже что-то другое говорит, совсем бессвязное. Я не выдержала и спрашиваю: “Ты, дедулечка, забыл, что сказать надо?” — “Забыл” – ответил прадедушка. потом прадедушка отошёл от меня на несколько шагов, подумал о чём то и снова подходит, руку протягивает, я свою ему. Он на колено опускается, целует мне руку. Взгляд ласковый, губы шевелятся, но вообще ничего не говорит. Я даже испугалась. Тогда и подсказала ему: “Здравствуй, Анастасия” —говорю.
- Правильно, – подтвердил прадедушка, улыбаясь. А я поняла, что это игра, и мы с ним так часто играли. Сначала несложно было, потом игра всё усложнялась, но и интереснее становилось. Она начинается в трехлетнем возрасте и заканчивается в одиннадцать лет, когда человек сдаёт, как бы, экзамен, заключающийся в том, что внимательно глядя на собеседника может понимать его без слов, на каком бы языке тот ни изъяснялся. Такой диалог намного совершеннее речевого и он более скоростной, наполненный. Вы называете это передачей мыслей на расстоянии, считаете необычным, из области фантастики явлением, а это просто внимательное отношение к человеку, развитое воображение и хорошая память. За этим кроется не просто более совершенный способ обмена информацией, но и познание человеческой души, растительного и животного мира, мироздания вообще.
– Анастасия, ну а при чём здесь растущие на участке растения?
– Ну как же при чём? Одновременно ребенок познает мир растений как частичку механизма Вселенной, входит в контакт со своими планетами, с их помощью и помощью своих родителей быстро, очень быстро познаёт Истину, и интенсивно развивается и в области психологии, философии, естествознания – ваших наук. Если такая игра будет проводиться и для примера будет использована какая-то рукотворная вещь искусственного мира, он запутается. Ему не будут помогать силы Природы, Космоса.
– Я уже говорил тебе, Анастасия: ребёнок в конце концов может стать агрономом. А в других областях с чего у него появятся знания?
Но Анастасия стала утверждать, что у человека, воспитанного таким образом, появятся способности к быстрым познаниям в любой области наших наук.
ЛЕТАЮЩАЯ ТАРЕЛКА?
НИЧЕГО ОСОБЕННОГО
Тогда я попросил её показать в качестве примера свои знания в области техники.
– Чего ты от меня хочешь – чтобы я рассказала, как работают всевозможные механизмы вашего мира?
– Ты скажи чего-нибудь такое, к чему самые великие наши учёные только-только прикасаются. Ну, скажем, сделай какое-нибудь великое научное открытие.
– Так я и так это всё время для тебя делаю.
– Не для меня надо, для учёного мира, чтобы они признали это открытием. Ты сделай открытие для доказательства в области техники, космических кораблей, атома, топлива для машин, раз ты говоришь, что всё это очень просто.
– Эти области по сравнению с тем, что я тебе пытаюсь пояснить, это же, как бы тебе сказать по-вашему, для сравнения, ну, каменный век, что ли.
– Вот и отлично. По-твоему, примитивно, зато понятно будет. Ты докажешь свою правоту и подтвердишь, что твой интеллект выше моего. Скажи, например, наши самолеты, космические корабли, как, по-твоему, совершенные механизмы?
– Нет. Они весьма примитивны, они являются подтверждением примитивности технократического пути развития.
Такой ответ насторожил меня, так как я понял – или она, действительно, знает неизмеримо больше, чем можно себе представить обычным сознанием, или её суждения - суждения сумасшедшей. Я продолжал допытываться:
– В чём же примитивизм наших ракет и самолетов?
Анастасия отвечала мне, выдержав небольшую паузу, как бы давая осознать сказанное ею.
– Движение всех ваших механизмов, абсолютно всех, основано на энергии взрыва. Не зная более совершенных, естественных источников, вы пользуетесь таким примитивным, громоздким с неимоверным упорством. И вас не останавливают даже пагубные последствия от их использования. Ваши самолеты и ракеты имеют просто смехотворную дальность полета, они лишь чуточку приподнимаются над Землёй по масштабам Вселенной, а между тем этот способ уже почти достиг своего потолка, что ли. Но это же смешно! Взрывающееся или горящее вещество толкает какую-то громоздкую конструкцию, ту, что вы называете космическим кораблем. При этом большая часть этого корабля занята именно проблемами толкания.
– А какой может быть другой принцип передвижения в воздухе?
– Например, такой, как у летающей тарелки, – ответила Анастасия.
– Что!!! Ты знаешь о летающих тарелках и о принципах их передвижения?
– Конечно знаю. Он очень простой и рациональный.
У меня даже в горле пересохло, я стал торопить её:
– Рассказывай, Анастасия, быстро и понятно.
– Хорошо, только ты не волнуйся, а то при волнении воспринимать тебе будет труднее. Принцип передвижения летающей тарелки основан на энергии выработки вакуума.
– Как это? Ты понятнее.
– У тебя слабый словарный запас, а чтобы понятно тебе было, я только им должна пользоваться.
– Сейчас добавлю, – выпалил я, волнуясь, – банка, крышка, таблетка, воздух... – и стал быстро называть все слова, какие только на ум пришли в тот момент, и даже матом выругался.
Анастасия прервала...
– Не надо, я знаю все слова, которыми ты можешь выражаться, но есть ещё другие, и вообще другой способ передачи информации. С его помощью я могла бы объяснить тебе за минуту, а так часа два может потребоваться. Это много, мне хотелось бы рассказать тебе о другом, более значимом.
– Нет, Анастасия, рассказывай о тарелке, о принципе её передвижения, об энергоносителях. Пока не пойму, не буду слушать ничего другого.
– Хорошо, – продолжала она. – Взрыв – это когда твердое вещество быстро превращается под каким-то определенным воздействием в газообразное или в ходе какой-нибудь реакции два газообразных вещества переходят в более лёгкие. Это, конечно, тебе понятно.
– Да, – ответил я, – порох, если поджечь, превратится в дым, бензин в газ.
– Да, так примерно. Но если бы у тебя или у вас были более чистые помыслы и отсюда знания механизмов Природы, вы могли бы давно уже осознать, что если существует такое вещество, которое за одно мгновение может значительно расшириться – взорваться, переходя в другое состояние, то должен быть и обратный процесс. В Природе это живые микроорганизмы, которые превращают газообразные вещества в твердые. Вообще-то, все растения это делают, только с разной скоростью и степенью твердости и прочности создаваемого. Посмотри вокруг, ведь они пьют сок земли, дышат воздухом, а вырабатывают из этого твердое и прочное тело, скажем, древесину, или ещё прочнее и твёрже – скорлупу ореха или косточку, как у сливы. Невидимый глазом микроорганизм делает это с очень большой скоростью, питаясь как бы только воздухом. Вот эти микроорганизмы и являются двигателями летающей тарелки. Они похожи на микро клеточку мозга. Только функционально узконаправлены. У них одна функция – движение. Но выполняют они её в совершенстве и могут разогнать аппарат до одной девятнадцатой скорости мысли среднестатистического сегодняшнего человека Земли. Они находятся с внутренней стороны верхней поверхности летающей тарелки и помещены между двойными стенками её. Расстояние между стенками, примерно, сантиметра три. Верхняя и нижняя поверхность внешних стенок пористая, с микро дырочками. Через эти дырочки микроорганизмы всасывают воздух, создавая при этом перед тарелкой вакуум. Струйки воздуха начинают затвердевать ещё до соприкосновения с тарелкой, а пройдя через эти микроорганизмы, вообще превращаются в шарики. Потом эти шарики увеличиваются, примерно до 0,5 сантиметра в диаметре, размягчаясь, и скатываются между стенок в нижнюю часть тарелки, и снова распадаются на газообразное. Их можно есть, если успеть это сделать до их распада.
– А сами стенки летающей тарелки из чего сделаны?
– Они выращены.
– Как это?
– Ну что ты удивляешься, вместо того, чтобы подумать. Многие люди выращивают в разных сосудах гриб, который делает воду, в которую его помещают, вкусной и немножко кисленькой. Гриб этот принимает форму сосуда, в котором он находится. Этот гриб, кстати, очень похож на летающую тарелку, он и стенки делает двойные. Если в его воду добавить ещё один микроорганизм, произойдет затвердевание, но этот, так называемый микроорганизм можно выработать или, точнее, зародить усилиями мозга, ну, воли, как бы яркого представления.
– Ты это сделать можешь?
– Да, только одних моих усилий будет недостаточно. Необходимо воздействие нескольких десятков человек, обладающих такими же способностями, и делать это нужно в течение года примерно.
– А на Земле нашей есть всё необходимое, чтобы сделать или вырастить, как ты говоришь, эту летающую тарелку и микроорганизмы?
– Конечно есть. На Земле есть всё, что имеется во Вселенной.
– А как поместить микроорганизмы внутрь стенок тарелки, если они такие маленькие, что не видны?
– Когда верхняя стенка выращена, она сама их привлекает и собирает в огромном количестве, как соты привлекают пчёл. Но и здесь требуются волевые усилия нескольких десятков людей. Ну какой смысл детализировать всё это дальше, если вы всё равно не сможете её вырастить из-за отсутствия пока у вас людей с соответствующими волей, интеллектом и знаниями?
– А ты разве никак не можешь помочь?
– Могу.
– Так сделай это.
– Я уже сделала.
– Что ты сделала? – не понял я.
– Я рассказала тебе, как нужно воспитывать детей. И ещё расскажу. Ты об этом расскажешь людям. Многие осознают это, и их дети, воспитанные таким образом, будут обладать интеллектом, знанием и волей, позволяющими сделать не только примитивную летающую тарелку, но и значительно большее...
– Анастасия, откуда тебе известно всё про летающую тарелку?
– Они приземлялись здесь, и я, ну, как бы помогала им отремонтировать её.
– Они намного умнее нас?
– Совсем нет, до человека им неизмеримо далеко, они боятся его, не приближаются, хотя и очень любознательные. Сначала они меня боялись. Мысленные парализаторы направляли. Всё пыжились. Испугать пытались, удивить. Я с трудом их успокоила и приласкала.
– Ну как же не умнее, если делают то, что человек ещё не может?
– Что же здесь удивительного? Пчёлки тоже выстраивают из природного материала невероятные конструкции с целой системой вентиляции, обогрева, но это не означает, что они выше человека по интеллекту. Во Вселенной нет никого и ничего сильнее человека, кроме Бога.
Возможность создания летающей тарелки сильно заинтересовала меня. Если рассматривать только принцип передвижения как гипотезу, то и она является новой. Летающая тарелка, однако, – механизм сложный и для нас, землян, не предмет первой необходимости.
Поэтому мне захотелось услышать нечто такое, что было бы понятным сразу. Чтобы это “нечто” не требовало каких-то изысканий учёных умов, а могло быть сразу применено на практике в нашей жизни, принести пользу всем людям. Я стал просить Анастасию разрешить какую-нибудь задачу, сегодня остро стоящую перед нашим обществом. Она согласилась, но спросила:
– Так ты хоть как-то обусловь её, - задачу эту. Как же я могу решить, не зная, что ты хочешь?
Я стал думать, что на сегодня наиболее актуально, и в голову пришли следующие условия задачи:
– Знаешь, Анастасия, в наших больших городах сейчас очень остро стоит проблема загрязнения окружающей среды. Там такой воздух, что дышать трудно.
– Так вы же его сами и загрязняете?
– Понятно, что сами. Ты послушай дальше, только не философствуй на предмет того, что надо самим быть чище, деревьев иметь больше и так далее. Ты прими всё так, как есть сегодня, и придумай нечто такое, ну, к примеру, чтобы воздух в больших городах стал чище процентов на пятьдесят и чтобы не требовалось для этого средств никаких из казны, ну, государственных, значит. И чтобы то, что ты придумаешь, было самым рациональным из всех мыслимых вариантов и чтобы внедряемо было мгновенно – понятным мне и всем остальным.
– Попробую, – ответила Анастасия, – ты все условия перечислил?
Я старался на всякий случай ещё как-то усложнить задачу, вдруг её ум и способности действительно окажутся намного выше, чем допускают представления нашего разума. Поэтому и добавил:
– Пусть придуманное ещё и прибыль приносит.
– Кому?
– Мне, и стране тоже. Живёшь ты на территории России, значит всей России.
– Это, значит, деньги?
– Да.
– И много?
– Прибыли, Анастасия, денег, никогда много не бывает. Но мне столько нужно, чтобы эту экспедицию окупить и на новую хватило, а России...
Я задумался... А что, если и Анастасию как-то заинтересовать материальными благами нашей цивилизации? Спросил:
– Ты себе ничего не хочешь?
– У меня всё есть, – ответила она.
И вдруг ко мне пришла идея, я понял, чем можно её заинтересовать.
– Знаешь, Анастасия, пусть тобой придуманное столько денег принесёт, чтобы все твои любимые дачники, ну, садоводы, по всей России могли бы семена бесплатно получать или на льготных каких-то условиях.
– Здорово! – воскликнула Анастасия, – как хорошо ты придумал. Я сейчас же буду прорабатывать, если у тебя всё. Как мне это нравится! Или у тебя ещё что-нибудь есть?
– Нет, Анастасия, хватит пока.
Я почувствовал, что её вдохновила и сама задача, и особенно семена для её дачников, бесплатные. Но тогда я ещё был уверен, что даже при её способностях решить задачу с очисткой воздуха просто невозможно, иначе множество наших научных учреждений уже решило бы её.
Анастасия энергично, а не как всегда спокойно, улеглась на траву, раскинув руки. Согнутые пальцы подушечками смотрели вверх и то двигались, то замирали, ресницы закрытых глаз вздрагивали.
Она лежала так минут двадцать, потом открыла глаза, села и сказала:
– Определила. Но какой же это кошмар.
– Что ты определила, в чём кошмар?
– Самый большой вред наносят вам так называемые машины. Их так много в больших городах, и из каждой исходит неприятный запах и вредные для организма вещества. Самое страшное то, что они смешиваются с частичками земли или пыли, пропитывают её. Движение этих машин поднимает пропитанную пыль, и люди вдыхают это ужасное месиво, оно разлетается, ложится потом на траву, деревья, покрывает всё вокруг. Это очень плохо.
– Конечно, плохо. Но это и так всем известно, только поделать никто ничего не может. Машины моющие есть, но они не справляются. Ты, Анастасия, ничего, абсолютно ничего нового не открыла, не придумала оригинального решения очистки.
– Так я же только определила основной источник вреда, сейчас буду анализировать, думать. Мне нужно сосредоточиться надолго, может быть даже на час, потому что я такими проблемами никогда не занималась. Чтобы не скучно тебе было, ты погуляй по лесу или...
– Да ты думай, найду я чем заняться.
И Анастасия ушла вся в себя. Вернувшись через час после прогулки по лесу, я застал её, как мне показалось, неудовлетворенной и сказал:
– Видишь, Анастасия, тут и твой мозг не в силах что-либо поделать. Ты только не расстраивайся, у нас над этой проблемой много институтов научных работают, но они, как и ты, лишь констатируют факт загрязнения. Пока и они тоже ничего поделать не смогли.
Она ответила несколько извиняющимся тоном:
– Перебрала, думаю, все возможные варианты, но чтобы быстро и на пятьдесят процентов – у меня не получается.
Я насторожился – она всё же нашла какое-то решение.
– А на сколько же у тебя получилось? – спросил я.
Она вздохнула.
– Недотянула много. У меня получилось на... – тридцать пять - сорок процентов.
– Что?! – не сдержал я восклицания.
– Слабовато, да? – спросила Анастасия.
У меня в горле пересохло, чувствовал – она не может врать, преувеличивать или уменьшать сказанного. Пытаясь сдержать волнение, сказал:
– Давай изменим условия задачи – пусть будет тридцать восемь процентов. Рассказывай быстро, что ты придумала.
– Нужно, чтобы все эти машины не только разбрасывали эту гадкую пыль, но и собирали её.
– Как это сделать, говори быстрее!
– Впереди, ну, что там у них торчит такое, как это называется?
– Бампер, – помог я ей.
– Значит, бампер. Внутри него или под ним нужно приделать коробочку с дырочками в верхней её части, сзади тоже дырочки должны быть, чтобы воздух выходил. При движении этих машин потоки пыльного вредного воздуха будут попадать в передние дырочки, очищаться, и выходить из задних дырочек будет уже очищенный на двадцать процентов воздух.
– А где же твои сорок процентов?
– Сейчас эта пыль с дороги никак почти не убирается, а при таком способе её будет становиться всё меньше, так как она будет убираться каждый день и повсеместно. Я рассчитала – через месяц при помощи таких коробочек, если они будут установлены на всех машинах, количество грязной пыли уменьшится на сорок процентов. Далее процент загрязнения не уменьшается, так как влияют другие факторы.
– Какого размера коробочки, что в них должно находиться, сколько дырочек и на каком они расстоянии друг от друга?
– Владимир, может, ты хочешь, чтобы именно я их и прикрутила к каждой машине?
Впервые я увидел, что она обладает чувством юмора и захохотал, представив, как Анастасия прикручивает к машинам свои коробочки. Она тоже засмеялась, обрадовавшись моей веселости, закружилась на поляне.
Идея действительно была проста, а остальное – дело техники. Уже сам, без Анастасии, я представил, как это всё может быть: указы глав администраций, контроль ГАИ, смена фильтров на заправочных станциях, сдача старых, контрольные талоны и так далее. Обычное решение, как с ремнями безопасности. Один росчерк пера, и во всех легковых машинах ремни. А тут один росчерк пера и воздух чище. И предприниматели за заказ на коробочки будут бороться, и заводам работа, а главное ,в итоге воздух чище будет...
– Подожди, – обратился я снова к кружившейся, словно в танце, Анастасии, – в коробочках-то этих что должно находиться?
– В коробочках... в коробочках. Ты сам немножко подумай. Совсем просто это, – ответила она, не останавливаясь.
– А деньги с чего появятся у меня и у дачников, на семена чтоб хватало? – снова задал я вопрос.
Она остановилась.
– Ну как же с чего? Ты просил, чтобы идея была самой-самой рациональной – вот я и придумала такую, самую. По всему миру её будут использовать в больших городах и платить России за эту идею так, что на бесплатные семена хватит, и тебе будут платить. Только получать ты сможешь своё при определенных условиях.
Я тогда не обратил внимания на её слова насчет определенных условий, стал уточнять другое:
– Так, значит, патентовать надо? Кто же платить будет добровольно?
– Почему это не будут? Будут, я процент сейчас назначу. От произведённых этих коробочек – России два процента, тебе – 0,01.
– Да что толку от твоего назначения. В чём-то ты сильна, а уж в бизнесе полный профан. Никто не будет платить добровольно. Даже по заключенным договорам не всегда платят. Если бы ты только знала, какое количество у нас неплатежей. Арбитражные суды перегружены. Знаешь, что такое арбитражный суд?
– Предполагаю. Но в этом случае будут исправно платить. Тот, кто откажется, – разорится. Процветать только честные будут.
– С чего это они разорятся, ты что ли рэкетом займёшься?
– Ну вот ещё, придумал... Надо же... Они сами, вернее обстоятельства так сложатся вокруг обманщиков, что они разорятся.
И тут меня осенила мысль – если учесть то, что Анастасия не может врать и, как она сама говорила, природные механизмы не позволяют ей ошибаться – значит, она, прежде чем сделать такие заявления, должна была обработать в мозгу небывалый объем информации, сделать колоссальные арифметические расчеты, при этом учесть массу каких-то психологических факторов людей, которые будут причастны к её проекту. На нашем языке она не только решила труднейшую задачу по очистке воздуха, но и составила, проанализировала бизнес-план и всё это – примерно за полтора часа. Я решил уточнить некоторые детали и спросил её:
– Скажи, Анастасия, ты делала в уме какие-то расчёты, называя процент очищения воздуха, количество денег, которые должны поступать от производства твоих коробочек, установленных на машины, замену фильтров и так далее?
– Расчеты делались и подробнейшие, и не только с помощью мозга...
– Стоп! Молчи. Дай мне высказать свою мысль. Скажи-ка, ты могла бы посоревноваться с каким-нибудь самым совершенным компьютером, ну, скажем, японским или американским?
– Но мне это неинтересно, – ответила она и добавила, - это же примитивно и как-то унизительно. Соревноваться с компьютером – это все равно что... ну, как тебе объяснить на примере понятном... Это всё равно что – соперничать с протезом руки или ноги, да и то не с полным протезом, а с частью его. У компьютера отсутствует главное. Это главное – чувства.
Я стал доказывать обратное, рассказав, как у нас люди, считающиеся очень умными, уважаемые в обществе, играют с компьютером в шахматы. Но когда ни этот, ни другие доводы её не убедили, стал просить это сделать для меня и для других людей в качестве доказательства возможностей человеческого мозга. Она согласилась, и тогда я уточнил:
– Так, значит, я могу официально заявить о твоей готовности посоревноваться в решении задач с японским суперкомпьютером?
– Почему с японским? – переспросила Анастасия.
– Потому, что они считаются лучшими в мире.
– Вот как? Лучше уж со всеми сразу, чтобы ты потом не просил меня заниматься ещё раз этим неинтересным делом.
– Прекрасно, – обрадовался я, – давай со всеми, надо только задачу сформулировать.
– Хорошо, – согласилась Анастасия, – но для начала, чтобы время не тратить на формулировку, пусть они и решат ту задачу, которую ты передо мной ставил, подтвердят или опровергнут моё решение. Если опровергнут, то своё предложат. Жизнь, люди – нас и рассудят.
– Прекрасно, Анастасия! Молодец! Это конструктивно. А сколько, ты считаешь, нужно времени дать для решения этой задачи? Думаю, как тебе, полтора часа для них очень мало будет, давай три месяца.
– Пусть будет три.
– Судьями предлагаю сделать всех желающих. Когда их будет много – тогда никто из корысти не повлияет на их оценку.
– Пусть так, но мне бы хотелось ещё поговорить с тобой о воспитании детей...
Анастасия считала воспитание детей главным и всегда говорила об этом с удовольствием. Моя затея соревноваться с компьютерами не вызвала в ней особого интереса. Однако, я всё же радовался, заручившись её согласием, и теперь хочу призвать фирмы, выпускающие современные компьютеры, вступить в соревнование по решению вышеизложенной задачи.
У Анастасии я решил уточнить:
– А какой же приз назначить победителю?
– Мне ничего не надо! – ответила она.
– Почему ты о себе? Абсолютно убеждена в своей победе?
– Конечно, я же человек.
– Ну, хорошо. Что ты всё же можешь предложить фирме, занявшей первое место после тебя?
– Ну, я подскажу им, как усовершенствовать их примитивный компьютер.
– Договорились!
“В НЕМ
БЫЛА ЖИЗНЬ,
И ЖИЗНЬ БЫЛА СВЕТ
ЧЕЛОВЕКОВ.”
От
Иоанна
Однажды по моей просьбе Анастасия повела меня смотреть Звенящий Кедр, о котором рассказывали её дед и прадед. Мы отошли недалеко от поляны, и я увидел его. Примерно сорокаметровое дерево немного возвышалось над рядом стоящими, но главное его отличие было в том, что крона его как бы светилась, создавая вокруг себя ореол, похожий на тот, что рисуют на иконах вокруг лика святых. Этот ореол не был ровным, он пульсировал. В самой верхней точке образовывался тонкий луч и уходил в небесную бесконечность. Зрелище завораживало и очаровывало.
По предложению Анастасии я прижал ладони к его стволу и услышал звон или потрескивание, сравнимое с тем, что мы можем слышать, находясь под высоковольтной линией, только более звонкое.
– Это я сама случайно нашла способ, как вернуть его энергетику в космос и потом рассеять на Земле, – сообщила Анастасия. – Видишь, кора в разных местах ободрана, это медведица лезла, я её с трудом заставила дотащить меня до первых веток. Уцепилась за шерсть её загривка. Она лезет и ревёт, лезет и ревёт. Так до первых веток, по ним добралась до самой верхушки. Сидела там два дня и что только ни придумывала, и гладила его, и кричала вверх – ничего не помогало. Дедушка и прадедушка пришли. Представляешь, что тут было? Стоят они внизу, строжатся на меня и требуют, чтобы вниз спускалась. Я, в свою очередь, требую, чтобы рассказали мне, что с Кедром делать. Как спасти звенящий кедр раз его люди не спилили. Они не говорят. Но я чувствую, они знают. А дедушка хитрый такой, хотел обмануть меня, стал обещать мне помочь разобраться с одной женщиной, с которой я никак не могу найти контакт. Я очень хочу ей помочь. Раньше он только сердился, что я на неё так много времени трачу, а другие дела не делаю, но я-то знала, что он не сможет мне помочь, потому что прадедушка дважды пытался от него тайком это сделать и тоже не смог. Потом дедушка совсем разнервничался: схватил ветку, бегает вокруг Кедра, хлещет ею и кричит, что я самая бестолковая в семье, действую алогично, умных советов не воспринимаю, и он будет воспитывать меня прутьями по заднему месту. И хлещет при этом веткой по воздуху. Надо же ему было такое придумать, даже прадед рассмеялся. Я тоже хохочу. Тут и сломала нечаянно ветку на верхушке, а из неё свечение. И слышу голос прадеда, очень серьёзный, требовательный и просящий одновременно: “Не трогай, внученька, больше ничего, спускайся очень осторожно, ты уже всё сделала.” Я послушалась и спустилась. Меня прадедушка молча обнял, сам дрожит и показывает на Кедр, а на нем всё больше и больше веточек начинает светиться, потом образовался лучик, уходящий вверх. Теперь не сгорит Звенящий Кедр, через свой лучик отдаст всё накопленное за пятьсот лет людям и земле. Прадедушка объяснил, что это в том месте лучик образовался, где я кричала вверх и веточку нечаянно, когда смеялась, сломала. Прадедушка говорил, что если бы я дотронулась до лучика, исходящего от надломанной веточки, мой мозг разорвало бы, так как слишком много в этом лучике энергетики и информации, что именно так погибли мои папа и мама...
Анастасия положила свои ладони на могучий ствол спасённого ею Звенящего Кедра, прижалась к нему щекой, помолчала некоторое время, потом продолжила свой рассказ:
- Они, мои папочка и мамочка, обнаружили такой же Звенящий Кедр. Только мама немножко по-другому всё делала, потому что не знала... Она залезла на рядом стоящее со Звенящим Кедром дерево, дотянулась до нижней ветки Звенящего и надломила её, нечаянно осветив себя. Веточка была направлена вниз, и луч уходил в землю. Это очень плохо, очень вредно, когда такая энергетика попадает в землю... Когда папа пришёл, он увидел этот лучик и маму, так и оставшуюся висеть, одной рукой намертво уцепившись за ветку простого Кедра. В другой она держала сломанную Звенящего. Папа всё, наверное, понял. Он полез на Звенящий Кедр, долез до вершины. Дедушка и прадедушка видели, как он ломал верхние веточки, но они не светились, а всё больше рассвечивались нижние. Прадедушка говорил, что папа понимал, что ещё немного – и он уже никогда не сможет спуститься вниз, а лучика, уходящего вверх, пульсирующего свечения всё не появлялось, лишь всё больше тонких лучиков светило вниз. Верхний луч появился, когда папа надломил большую ветку, направленную вверх. И хотя она не светилась, он согнул её и направил на себя. Когда она вспыхнула, он ещё смог разжать руки, и лучик из распрямившейся веточки устремился в небо, потом образовался пульсирующий ореол. Прадедушка говорил, что папин мозг в последние мгновения его жизни смог принять огромный поток энергетики и информации, что он каким-то невероятным образом смог очистить его от всей заложенной ранее информации, потому и удалось выиграть время для того, чтобы успеть перед разрывом разжать руки и направить веточку вверх.
Анастасия ещё раз погладила ствол Кедра ладонями, прижалась к нему щекой и замерла, улыбаясь, прислушиваясь к звону дерева.
Анастасия, а масло кедрового ореха по целебным свойствам сильнее или слабее, чем кусочки звенящего кедра.
– Такое же. Если орехи собрать в определенное время и с определенным отношением к Кедру. Когда он сам его отдаёт.
– Ты знаешь, как это делать.
– Да, знаю.
– Расскажешь?
– Хорошо. Расскажу.
Ваши комментарии и вопросы отправляйте здесь:
или на официальный сайт
Документ обновлен:
Сайт открыт 22.02.2000
© НЦВК 2000, Владимир Мегре 2000